Жизнь после Мориарти

Сыграв злодея в «Шерлоке», Эндрю Скотт вошел в новую лигу. Это то, что помогло ему понять его новую роль рок-звезды, расплачивающейся за свою известность в пьесе Саймона Стивенса «Birdland».

«Я продолжаю думать о фразе: «Слава – это маска, которая пожирает ваше лицо», рассказывает мне Эндрю Скотт. «Если все постоянно смотрят на тебя, ты должен обезопасить то, чем являешься».

Он кажется довольно «обезопасенным» сегодня, поедая булочки и скрестив ноги в кресле, в репетиционной комнате на севере Лондона, когда перефразирует американского автора Джона Апдайка. Мы болтаем о том, как Саймон Стивенс исследует цену известности в своей новой пьесе “Birdland», в которой Скотт играет разрушающуюся рок-звезду на последнем этапе мирового тура.

Тридцатисемилетний Скотт, прекрасная, игривая компания, но время от времени в нем проскальзывают стальные нотки. Этот человек покорил поколение своим портретом шерлоковского архизлодея Мориарти, и зажег поток гомоэротичной беллетристики фанатов (авторы Стивен Моффат и Марк Гэйтисс добавили в топку огня фантастическим поцелуем в последней серии).

Эта телероль принесла Скотту победу на Бафте (и? ходят слухи, что он появится в следующем сезоне), но он ненавидит быть предсказуемым. Театр – особенно новые пьесы – его страсть. Он немного волнуется о «Birdland», которая воссоединила Кэрри Кракнелл и Стивенса после их вэстэндовоского и бродвейского хита – адаптации «Кукольного дома», и следует за коммерческим и зрительским успехом «Загадочного ночного происшествия с собакой».
Так кто стал прототипом бердлендовской рок-звезды? Джаггер? Маккартни? Робби Уильмс? Скотт говорит, что его персонаж Пол не основан на какой-нибудь знаменитости. «Никто из нас не хочет, чтобы так случилось».

«Это пьеса о зависимости от славы, наркотиках или сексуальной зависимости?» «Нет. Хотя все эти темы есть в пьесе».
«Birdland» - это удивительная притча о человеке, который может купить все и каждого, но ничего из того, что желает. Скотт признаются, что с нетерпением ждет изображения чувства чистой угрозы, которое принес Мориарти – но на большем, на живом холсте. Местами сценарий «экстраоридинарно темный», но он не собирается играть монстра.

«Это легко – просто быть ублюдком, вроде: «Я собираюсь сделать это, я хочу разрушить то», но затем ты зависаешь на одной ноте. Для меня важно увидеть человеческое в парне, и получить доступ к тому, кем он был, когда еще не стал знаменитым».

Во время подготовки к роли, Скотт смотрел фильм Radiohead «Встречаться с людьми легко», но на самом деле, настоящее понимание того, «что музыка значит для тебя в 17, и как ранняя слава может быть опасна» пришло после документалки One Direction «Это - мы».

Он нашел интервью с родителями подростковых идолов особенно трогательным. «То, как они говорят «Он ушел» о своих сыновьях – это все о том, откуда начинается беспочвенность. Во время турне там буквально нет места, чтобы присесть».

Трудно не увидеть подтекст в решении Скотта взяться за роль. Ему известно все о разрушительной силе славы. До «Шерлока» у него была успешная театральная карьера, две награды Оливье за его работу в театре Royal Court (первая в 2005 году за «Девушку в машине с мужчиной» и вторая, вместе с Беном Уишоу - в 2010, за «Влечение» Майка Барлетта, о гее, который влюбился в девушку). Но Мориарти привел его в новую лигу. Сегодня он использует тонкую маскировку на улице, чтобы избежать объятий толпы.

Поклонники могут обожествлять знаменитых людей, по наблюдениям Скотта. «Если вы идолизируете кого-то, вы лишаете его человечности, и человек, которого боготворят, становится соучастником этого». И не остается места на ошибку». Он обеспокоен «издевательской культурой» вокруг селебрити «где вы постоянно тщательно изучаете кого-то» доводя их до срыва. Просто то, что они очень привилегированны, не означает, это нормально».

Он избегает Твиттера. «Я вижу искушение – это забавно – но ты на самом деле не знаешь, с кем говоришь. И с актерской точки зрения это возврат».

Предмет его ненависти – плохие манеры. «Когда я играл в «Вертикальном часе» [в 2006] на Бродвее с Джулианной Мур и Биллом Найи, люди отталкивали вас у служебного входа, чтобы добираться до них. Я не был известен, и было отчасти хорошо думать: «Это абсурдно, чтобы полностью обесценить людей, чтобы добраться до кого-то еще, чтобы взять фотографию».

Открытый гей, Скотт оберегает свою частную жизнь. «Действительно я просто хочу продолжить свою работу, которая заключается в изображении большого числа людей. Просто это так». Но вскоре выходит фильм Мэттью Уорчаса «Pride», реальная история об альянсе между шахтерами и гей-сообществом во время забастовки 1984 года. Была ли в этом личная заинтересованность?

«Безусловно», восторгается он. «Люди так много говорят о том, насколько сильно мы отличаемся от других, и фильм для меня – об объединяющем духе, о том, что неважно – лондонский ли ты гей, или шахтер из Уэльса. Он о интересе к другой человеческой идентичности, быть щедрым и заботливым, что, в свою очередь, заставляет вас чувствовать себя прекрасно, заставляет вас чувствовать себя человеком».

Он всегда был «по здоровому одержимым» профессией. Вырос в Дублине, где его отец работал в агентстве по трудоустройству, а мать была учителем рисования, он проводил выходные в театральном кружке, снялся в телерекламе, и ирландском фильме «Корея» в 1995 году, перед тем, как начать обучение драме в дублинском Тринити-колледже.

Он навсегда бросил обучение спустя шесть месяцев, предпочтя учится на практике в театре «Эбби», эпицентре недавнего литературного прошлого Ирландии.Он переехал в Лондон в 1999 году и работал без остановок.

Похоже, это будет его год. Выйдет его фильм «Франкенштейн» с Джеймсом Маккэвеем и Дэниелем Рэдклиффом, уже в следующем месяце Скотта в роли священника можно увидеть в последнем фильме Кена Лоуча «Зал Джимми», рассказывающем о политическом активисте, вернувшемся из Нью-Йорка, чтобы возродить танцевальную площадку в 1921 году.

Возможно, самый «неформатный» проект Скотта – это «Локк», написанный и срежиссированный Стивеном Найтом с Томом Харди в главной роли строителя средних лет, чья жизнь летит под откос. Весь фильм камера фокусируется на лице сидящего за рулем Харди, пока остальные персонажи звонят ему по телефону.

«Это немного похоже на пьесу» объясняет Скотт. «Я, Оливия Коулмен, Рут Уилсон и все эти замечательные актеры были в этом тайном отеле со стороны трассы, звоня Тому в реальном режиме. Мы начинали снимать в 2.00 каждое утро целую неделю. Это было безумием».

Это похоже на проект, который опустит его на землю. Он подчеркивает, насколько ему повезло, что он не был знаменитым до тридцати лет. «Люди вроде: «О Боже, вы отправитесь в Голливуд?», а ты говоришь: «Oкей, просто давайте подумаем…» В последние несколько лет у меня была сила, чтобы определится, и я использовал ее так: «Здесь то, чем я хочу заниматься». Подобным вещам, я считаю, легко сказать нет, но если бы мне было 22 года, я мог бы сказать: «Нет, я должен попробовать». Это привлекательный бизнес, но это чувство успеха так захватывает, и не только внешне».

Недавно он разошелся со своим американским агентством, потому что они не могли понять, почему он отказался от большой коммерческой роли. «На бумаге это выглядело фантастически, но я сохраняю за собой право сделать это», добавляет он, вспыхнув.

Очевидно, что, как актер, он не следует легким маршрутом. Конечно, «Birdland» будет проверкой: может ли этот стройный ирландец с мягким голосом убедить аудиторию Слоун-Сквер, что он - всемирно известная рок-звезда, собирающийся играть на московском стадионе перед тысячами кричащих поклонников? У жестоко умного Скотта есть все шансы сделать это.

2 апреля 2014.
Текст Лиз Хоггард
Перевод В. Алексееевой http://vk.com/club14099381
Источник http://www.standard.co.uk/goingout/theatre/life-after..